Когда до меня дошло, что за вкуснейшее рижское эскимо, которое я так любила, расплачивался мой двоюродный брат, вынужденный есть в Кондопоге замерзшую дрянь, я испытала глубокое отвращение к системе, породившей этот перекос.
Вся проблема, в том что такая экономика уцелела и вновь набирает силу