Блоги Russia.Ru - Александр Бойко

Часто удивляясь природному чувству осторожности, с которым русские люди употребляют наименование "русский", и той неспешности, с которой русский человек говорит о самоидентификации, я сделал вывод, что слово "русский" непростое. В слове "русский" для нас заключен комплекс смыслов. Эти смыслы, совершенно очевидно, идентифицируют нас до мозга костей, и потому мы очень бережно стараемся употреблять наименование "русский". А как писал кто-то из публицистов, по-моему редактор "Фомы", предельная идентичность человека - это его религиозная принадлежность. Стало быть ничто не даёт наиболее полного представления о человеке, как его вероисповедание, оно уже на уровне духа сообщает нам минимальную, но чёткую "контрольную информацию". Пользуясь данным тезисом о предельной идентичности, проведу логичный мостик к понятию "русский": русский - это в подавляющем большинстве случаев православный, хоть и не практикующий и осознанно неверующий. Это идентичность на пути к предельной. Русский - это, можно сказать, христианин по-русски, вот кто такой русский. Не всегда это очевидно, но почти всегда ясно, что русский человек несёт на себе отпечаток именно православной культуры. Отсюда ненависть Ленина к "великорусскому шовинизму", отсюда маргинализация Советами этого понятия, отказ от его употребления и, как следствие, его искажение и забвение его подлинного смысла. (Не будем сейчас вспоминать про послепобедный тост Сталина, это несколько другая тема.)
Я сделал это вступление для того, чтобы напомнить, что рассуждая и вводя в публичное пространство идеи о Русском мире, мы должны помнить, что не только кровь и национальность определяют свойства понятия "русский", но и вероисповедная составляющая, едва ли не самая важная в этом понятии. Идеи, связанные лишь с кровью и происхождением, не будут восприняты нашим народом, потому что важна русскость по духу, а не по крови. Когда мы сумеем в этом убедить окружающих, сформулировать эти идеи грамотно, тогда комар не подточит носа. Но для этого нужно реально держаться той веры, которая сделала из русских великий народ, и не только словами, а и делом утверждать идею Русского мира. Отсюда явится и та безопасность и лояльность, о которой говорит Егор. Впрочем, она и не терялась, да только вот мы ею толком пользоваться не умеем, применять не умеем, потому что не знаем о себе какого мы духа, не разобрались в себе, не вернулись к вере отцов. Не вернёмся - так и будет бытие через пень-колоду, да войны-революции.