Ни для кого не секрет, что происходит в большинстве российских колоний - постоянные унижения заключенных, моральное давление. И не редкость - избиения людей, находящихся за колючей проволокой. Цель одна – сломать психологически, запугать, заставить подчиняться. Девиз многих тюремщиков: «Попав за решетку – забудь про свои права, у тебя остались только обязанности».

Но, по всей видимости, Минюсту стало мало психологической ломки заключенных. Нужно еще и унизить родственников, которые не отказались от своих близких, которые продолжают поддерживать своих родных, оказавшихся волею судеб в тюрьме.

Ранее, существовал Приказ Министерства юстиции РФ «Об утверждении Наставления по организации и порядку производства обысков и досмотров в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы, на режимных территориях, транспортных средствах» № 268-дсп от 25 августа 2006 г. Пунктами 113 – 116 Приказа регулировались основания и процедуры проведения личного досмотра лица, прибывшего на свидание с осужденными. В Приказе было установлено, что личные вещи могут быть досмотрены после разъяснения порядка проведения свидания и сдачи на хранение запрещенных вещей. Предусматривалось, что личный досмотр должен проводиться в корректной форме, исключающей унижение достоинства и причинение вреда здоровью и имуществу досматриваемого лица, в пределах, необходимых для обнаружения скрытых запрещенных вещей, предназначенных для передачи осужденным. Регламентируя процедуру досмотра, законодатель устанавливал, что процедура досмотра начинается с момента предъявления гражданину решения о проведении личного досмотра, досмотра вещей, находящихся при физическом лице. Сотрудник учреждения обязан был разъяснить досматриваемому лицу и всем участникам досмотра их права и обязанности, а также предложить добровольно выдать запрещенные вещи.

И только в случае, если досматриваемое лицо отказалось добровольно выдать сокрытые запрещенные предметы, либо если после выдачи таких предметов у сотрудника УИС имелись достаточные основания полагать, что данное лицо продолжает скрывать какие-либо запрещенные предметы, сотрудник мог перейти к непосредственному личному досмотру, досмотру вещей, находящихся при физическом лице. Приказом Минюста, по отношению к сотрудникам, были установлены требования об обязанности составления протокола досмотра в случае принятия решения о личном досмотре лица, прибывшего на длительное свидание.

Каково было мое изумление, когда я получила ответ из прокуратуры на свою жалобу. Оказывается, во вновь принятом Минюстом приказе от 20.03.2015 г. № 64-дсп «О порядке проведения обысков и досмотров в исправительных учреждениях УИС и прилегающих к ним территориях, на которых установлены режимные требования» полностью меняется процедура личного досмотра. Как утверждает прокурор, на основании п. 25 Приказа № 64-дсп, перед проведением длительного свидания полный досмотр проводится в обязательном порядке. Полный досмотр производится со снятием одежды (за исключением нательного белья, которое подлежит осмотру без его полного снятия), головного убора и обуви.

Таким образом, Минюст узаконил процедуру унижения родственников, прибывших в колонии на свидание с близкими. И не волнуют сочинителей Приказа № 68-дсп конституционные гарантии государства о защите достоинства личности и унижающего человеческое достоинство обращения.

В настоящий момент готовятся обращения к Уполномоченному по правам человека и
Совету при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека на предмет рассмотрения законности Приказа № 68-дсп в части нарушения конституционных прав родственников заключенных.

Лариса Фефилова
Удмуртское региональное отделение ООД "За права человека"

Взято из комментов к одному посту:

"...Извините за длинный коммент, но лыко очень, мне кажется, в строку. Когда-то в прошлом мне довелось работать в службе безопасности мюнхенского аэропорта и в один из дней я проводила паспортно-визовый контроль у пассажиров, вылетающих рейсом «Люфтганзы» в Пекин. В ожидании объявления посадки народ пил кофе, делал последние покупки в дьюти-фри, кое-кто, устроившись прямо на полу поближе к розеткам, писал что-то в своих ноут-буках. Но было в этой привычной картине и нечто совершенно странное и не ласкающее глаз. С полсотни человек в красных спортивных костюмах неподвижно сидели в креслах, опустив головы и глядя в пол. Они не смотрели по сторонам, не вставали с мест, не разговаривали и, казалось, даже не шевелились. Когда объявили посадку, и мы с коллегами стали проверять паспорта и посадочные, люди в красных костюмах продолжали молча сидеть на скамейках, плотно прижавшись друг к другу. Одна из женщин азиатской наружности, когда подошла её очередь, подала мне стопку из нескольких десятков паспортов, к тому же перевязанных вокруг резинками.

«Это паспорта наших спортсменов из Корейской Народно-Демократической Республики. Мы возвращаемся с соревнований из Румынии через Мюнхен и Пекин в Пхеньян», — сказала она. Самое удивительное было то, что она говорила по-русски. Оказалось, что эта женщина со связкой паспортов — переводчица, но никакого иностранного языка кроме русского не знает. Ей просто повезло, что она подошла именно ко мне. Потому что потом потребовалось всё доступное её пониманию красноречие, чтобы объяснить, что паспорта необходимо раздать владельцам, иначе они никуда не полетят. Требование повергло переводчицу в ужас. Она буквально взмолилась: «Нет-нет-нет, это нельзя!»

Но тут как из-под земли образовалось десятка полтора северокорейских «людей в штатском». Они сгруппировались в сторонке и начали тихо, но энергично обсуждать сложившуюся ситуацию. Посадка заканчивалась, и им нужно было принимать, по всей видимости, ответственнейшее решение. И они его приняли! Люди в серых костюмах скомандовали своим подопечным встать, окружили их кольцом, взявшись за руки по периметру, но паспорт каждому выдавался лишь за шаг до контроля под бдительным присмотром сопровождавших. Из всех чувств в тот момент, когда я встречалась глазами с тихими молодыми людьми в красных костюмах, я ощущала только чувство огромной неловкости: что с ними вот так обращаются — хуже, чем с конвоируемыми преступниками, а я ничего не могу сделать. И никто ничего не может… И все мы невольно были соучастниками этого непристойного действа..."

Это книга о правовых представлениях российского общества в годы правления Екатерины Великой. Анализируя сложное переплетение самодержавной традиции и европейского просвещения, историк Елена Марасинова раскрывает смысл понятий, присутствовавших в языке второй половины XVIII века. Это позволяет проследить развитие институтов подданства и гражданства в России.

Открытая Россия с разрешения издательства «Новое литературное обозрение» публикует отрывок из книги Елены Марасиновой «„Закон“ и „гражданин“ в России второй половины XVIII века: очерки истории общественного сознания».

В крепостнической России эталонными, заданными властью чертами истинного гражданина обладала прежде всего элита дворянства. В трактовке Наказа граждане являются таковыми лишь в той мере, в какой они равны перед законами государства. Однако это не исключает их различных ролей и функций в этом государстве. Все они делятся на тех, кто повелевает, и тех, кто повинуется. Отсюда разная роль сословий общества и разный их статус. В «Начертании о приведении к окончанию комиссии проекта нового уложения» специальная первая глава второй части, так и озаглавленная «О праве лиц или о состоянии каждого гражданина», разделяла все население империи на три группы: дворянство, средний род и нижний род. Не случайно в конце XVIII столетия камер-юнкер при дворе Екатерины II князь Федор Николаевич Голицын записал в своих воспоминаниях: «Французский страшный переворот, якобинские зловредные правила и мнимых философов яд... возродил[и] в распаленных головах мечтательную и неудобовозможную систему гражданского равенства. У нас в сие время один некто по имени Радищев вздумал написать самую опасную книгу».

Таким образом, с точки зрения большинства представителей высшего сословия, податное население не входило в разряд «hominesspolitici» и к гражданам, строго говоря, не причислялось. Еще в 1741 году, при вступлении императрицы Елизаветы Петровны на престол, «пашенные крестьяне» были исключены из числа лиц, обязанных приносить присягу монарху. С этого момента они как бы признавались подданными не государства, а своих душевладельцев. Указом от 2 июля 1742 года крестьяне лишились права по своей воле вступать в военную службу, а вместе с тем и единственной возможности выйти из крепостного состояния. В дальнейшем помещикам было разрешено продавать своих людей в солдаты, а также ссылать провинившихся в Сибирь с зачетом рекрутских поставок. Указ 1761 года запрещал крепостным давать векселя и принимать на себя поручительства без дозволения господина. Власть в целом возложила на дворянина ответственность за принадлежащих ему крестьян, усматривая в этом долг высшего сословия перед престолом.

Подкрепленное законом официальное мнение о политической недееспособности крепостных было доминирующим в среде дворян, воспринимающих крестьянство в первую очередь как рабочую силу, источник дохода, живую собственность. И если в идеологически направленных манифестах престола еще встречались обобщенные термины народ, нация, подданные, граждане, за которыми угадывался идеальный образ всего населения империи, то в таком документе повседневности, как переписка, наименование крестьянства ограничивалось следующими понятиями: души, подлое сословие, простой народ, чернь, поселяне, мужики, мои люди. Крестьян обменивали, отдавали в солдаты, переселяли, разлучали с семьей, продавали и покупали «хороших и недорогих кучера и садовника», как строевой лес или лошадей. «Здесь за людей очень хорошо платят, — сообщал в одном из писем жене малороссийский помещик Г. А. Полетико, — за одного человека, годного в солдаты, дают по 300 и по 400 рублей».

При этом определения подлое сословие и чернь далеко не всегда носили резко негативный уничижительный характер: часто этимологически они были связаны с понятиями «черные слободы», «простой», «податной» и отражали веками складывающееся представ ление об изначально определенном положении каждого в системе социальной иерархии. В одном из частных писем М. И. Воронцов обращался к канцлеру Н. И. Панину: «Прошу вас исходатайствовать от Ее Императорского Величества некоторое награждение хотя подлому, однако же исправно служившему человеку». «Худые, ни-кем не обитаемые, кроме мужиков, деревни», «тяготы крепостных» были для помещика привычными с детства картинами жизни людей, которым такая доля «по их состоянию определена». Так причудливо трансформировалась в сознании дворянина объективная неизбежность существования, и даже усиления крепостничества с его жесточайшим «режимом выживания барщинной деревни».

В сознании российского образованного дворянства, составляющего неотъемлемую часть европейской элиты, и самой «просвещенной» императрицы возникала внутренняя потребность так или иначе примирить гуманитарные идеи второй половины XVIII столетия и неумолимую реальность, при которой 90 % населения страны относилось к «низкому податному сословию». Еще будучи великой княгиней, Екатерина писала: «Противно христианской вере и справедливости делать невольниками людей (они все рождаются свободными). Один Собор освободил всех крестьян (прежних крепостных) в Германии, Франции, Испании. Осуществлением такой решительной меры, конечно, нельзя будет заслужить любви землевладельцев, исполненных упрямства и предрассудков». Позже императрица поймет, что речь шла не о злой воле, не о патологи-ческой склонности к угнетению и не об «упрямстве и предрассудках» русских помещиков. Отмена крепостничества в России второй половины XVIII века была объективно экономически невозможна.

Это обстоятельство усиливалось в сознании дворянина уверенностью в полной психологической и интеллектуальной неготовности крепостных приобрести «звание свободных граждан». Так, в документах Московского воспитательного дома непосредственно заявлялось, что «рожденные в рабстве имеют поверженный дух», «невежественны» и склонны к «двум мерзким, в простом народе столь сильно вкоренившимся порокам — пьянству и праздности». И. И. Бецкой предупреждал Опекунский совет, что «крестьянские невольнические работы губят навеки воспитанников» и «надлежит как можно стараться, чтоб из них не сделать грубыми чувствами наполненных и рабствующих крестьян». Все углубляющийся раскол российского общества на тонкий слой европеизированной элиты и крестьянскую массу привел к тому, что подавляющая часть дворянской верхушки была психологически не способна увидеть «своих сограждан» в «грубых, глупых, пьяных и ленивых мужиках».

«Свирепые нравы» «невежественного народа», «волнование толпы» и, конечно же, «злодейства государственного бунтовщика Пугачева» поселили страх в сознании дворянина за свое положение, за среду обитания, за свою высокородную элитарную культуру. С точки зрения привилегированного слоя, низшее сословие могло существовать только под жестким и мудрым покровительством помещика, и освободить эту «немысленную чернь» означало «выпустить на волю диких зверей». Дворянин был искренне убежден, что разрушение общественного порядка и цепей, связующих общество, невозможно было без изменения сознания самого крестьянина. «Свободному ли [быть] крепостному? — рассуждал А. П. Сумароков, — а прежде надобно спросить: потребна ли ради общего благоденствия крепостным людям свобода?» Е. Р. Дашкова убеждала Дидро, что «образование ведет за собой свободу, а не свобода творит образование, первое без второй никогда не породят анархию и возмущения. Когда низшие классы моих соотечественников будут просвещены, тогда они сами захотят быть свободными, потому что поймут, как надо пользоваться свободой без вреда для других и плодами ее, столь необходимыми каждому цивилизованному обществу».

В анонимной статье «Беседа о том, что есть сын Отечества», которая не совсем аргументированно довольно долго приписывалась А. Н. Радищеву, образ сына Отечества отождествлялся с образом патриота, который «страшится заразить соки благосостояния своих сограждан [и] пламенеет нежнейшею любовию к целости и спокойствию своих соотчичей». Эти возвышающие наименования никак не связывались с правами человека, наполнялись исключительно этическим смыслом и сужали круг обязанностей сына Отечества, патриота и гражданина до соответствия конкретным нравственным качествам. Ошибка, которую, с точки зрения Руссо, допускали в середине XVIII столетия французы, усматривая в понятии гражданин не претензию на политическую свободу, а добродетель, была характерна для сознания российского высшего сословия, а может быть, и в целом для мировоззрения века Просвещения. Автор статьи искренне полагал, что сын Отечества является и «сыном монархии», «повинуется законам и блюстителям оных, предержащим властям и... государю», который «есть отец народа». «Сей истинный гражданин... сияет в обществе разумом и добродетелью», избегает «любострастия, обжорства, пьянства, щегольской науки» и «не соделывает голову свою мучным магазином, брови вместилищем сажи, щеки коробками белил и сурика». Выражая полное единодушие со взглядом власти на низшее сословие и с отношением помещиков к «своей крещеной собственности», автор статьи не сомневался, что те, «кои уподоблены тяглому скоту... не суть члены государства».

Таким образом, в развитии политической терминологии русского языка второй половины XVIII века запечатлелся еще один парадокс — понятия гражданин и сын Отечества становились нравственным оправданием существования крепостничества. В одной из наиболее переработанных императрицей и отступающих от западноевропейских источников XI главе Наказа говорилось: «Гражданское общество требует известного порядка. Надлежит тут быть одним, которые правят и повелевают, а другим — которые повинуются. И сие есть начало всякого рода покорности». Все, что мог сделать «истинный гражданин» для несчастных, погруженных «во мрачность варварства, зверства и рабства», — это «не терзать [их] насилием, гонением, притеснением».

Так постепенно складывалось представление о счастливой доле «простого невежественного народа», для которого пагубна свобода и которому необходимо покровительство высшего просвещенного сословия «истинных граждан». В Наказе Екатерина дала не­ двусмысленно­ понять, что лучше быть рабом одного господина, чем государства: «В Лакедемоне рабы не могли требовать в суде никакого удовольствия; и несчастие их умножалось тем, что они не одного только гражданина, но при том и всего общества были рабы». Денис Фонвизин во время своего второго заграничного путешествия 1777-1778 годов, сравнив зависимость податного сословия в России с личной свободой во Франции, вообще отдал преимущество крепостничеству: «Я видел Лангедок, Прованс, Дюфине, Лион, Бургонь, Шампань. Первые две провинции считаются во всем здешнем государстве хлебороднейшими и изобильнейшими. Сравнивая наших крестьян в лучших местах с тамошними, нахожу, беспристрастно судя, состояние наших несравненно счастливейшим. Я имел честь вашему сиятельству описывать частию причины оному в прежних моих письмах; но главною поставляю ту, что подать в казну платится неограниченная и, следственно, собственность имения есть только в одном воображении». Мнение Фонвизина о завидной судьбе русского крестьянина и наличии несомненных плюсов в его крепостном состоянии можно признать доминирующим в сознании просвещенного дворянства, то есть той части высшего сословия, которая вообще задумывалась о положении податного населения. Так, Ф. Н. Голицын после путешествия в Европу выражал ту же самую позицию: «Крестьян в Российской империи несчастными назвать нельзя, если я с ними сравню некоторых других земель крестьян: наши, хотя в рабстве, но многих превосходят. Каждое государство имеет свою особенность, по своему положению и по свойствам своего народа и, кажется, должно в оной оставаться. Попрекают нам другие в рассуждении наших крестьян, но вспомнили бы о Польше, в каком состоянии в ней были всегда крестьяне, и возможно ли их с нашими сравнить».

Вообще следует задуматься о масштабах распространения в России правления Екатерины «ужасов крепостничества», если даже французский посланник заметил, что «помещики в России имеют почти неограниченную власть над своими крестьянами, но, надо признаться, почти все они пользуются ею с чрезвычайною умеренностью». Сословие дворян и самодержавное государство действительно были зажаты между необходимостью увеличения объема валового земледельческого продукта, сохранения стабильности господского хозяйства и защиты крестьянской семьи от обнищания. Укрепляя власть душевладельца, императрица в то же время пыталась воспитать в помещиках чувство ответственности перед государством и престолом за вверенное им как представителям высшего сословия зависимое население. При этом прагматичная Екатерина апеллировала как к христианским ценностям и идеям Просвещения, так и к здравому смыслу собственника. «Каких-либо определенных условий между господами и крестьянами не существует, — писала она Дидро, — но каждый хозяин, обладающий здравым смыслом, старается обходиться со своей коровой бережно, не истощать ее и не требовать от нее чрезмерного удоя».

Однако и представители образованной элиты, и европейцы, находящиеся у русского престола, и выразители официальной доктрины отчетливо понимали, что «совесть», «смягчение нравов» и здоровый практицизм не могут стать гарантированной защитой крепостных от жестокости. Тот же Сегюр резонно замечал: «Их участь зависит от изменчивой судьбы, которая, по своему произволу, подчиняет их хорошему или дурному владельцу. <...> Не­ ограниченная власть помещика, предающегося своим страстям, может оскорблять невинность, слабость и добродетель, которым нет никакой опоры в законах». Таким образом понятия раб и рабство неизбежно попадали в один контекст с понятиями закон и право. Не случайно проект XI главы Наказа, написанный статс-секретарем императрицы Г. В. Козицким и откорректированный Екатериной, включал предложения законодательно регламентировать пределы власти душевладельца над «рабом», правовым путем обеспечить «рабу» пищу, одежду, защиту от насилия, поддержку «раба» в старости и болезни, а также установить предельные раз-меры выкупа на свободу и, кроме того, ввести выборный крестьянский суд «для уменьшения домашней суровости помещиков».

Тем не менее в окончательном, представленном для публикации варианте Наказа проект Козицкого был уменьшен вдвое, при этом из текста исключались многие пункты ограничения «рабского состояния». Так была снята даже такая внешне безобидная для власти статья 265, которая гласила: «Когда закон дозволяет господину наказывать своего раба жестоким образом, то сие право должен он употреблять как судья, а не как господин». Без изменений в инструкцию императрицы вошла статья 254: «Какого бы рода покорство ни было, надлежит, чтоб законы гражданские, с одной стороны, злоупотребление рабства отвращали, а с другой — предостерегали бы опасности, могущие оттуда произойти», поскольку «весьма нужно, чтобы предупреждены были те причины, кои столь часто привели в непослушание рабов». Таким образом, в программном документе престола главным словом контекстного употребления понятия раб осталось слово покорность.

отсюда

Марасинова, Е. «Закон» и «гражданин» в России второй половины XVIII века: Очерки истории общественного сознания / Елена Марасинова. — М.: Новое литературное обозрение, 2017.

Советская власть с самого начала пыталась создать нового человека, свободного от предрассудков, морали и мышления гражданина Российской империи. Но существовал ли у них конкретный план достижения этой цели? Появился ли этот новый человек, и если да — то почему он приобрел те или иные качества? Этим вопросам была посвящена дискуссия, состоявшаяся в Еврейском музее и Центре толерантности при поддержке Фонда Егора Гайдара. В ней участвовали доктор исторических наук Владимир Булдаков, доктор политических наук Юрий Пивоваров и политолог Леонид Гозман. «Лента.ру» публикует наиболее интересные выдержки из их выступлений.

Гозман:

Сто лет назад начался великий и страшный эксперимент. Люди, инициировавшие его, хотели создать новый мир, представляя себя демиургами. Гельмгольц (по-видимому, в шутку) когда-то сказал: «Бог был плохим оптиком. Если бы я создал глаз, то сделал бы его лучше Господа». Но отцы-основатели советского государства, видимо, всерьез считали, что Господь сделал что-то неправильно, и стали создавать принципиально новую экономику, политическую систему, структуру общества и так далее.

Во-вторых, это утопический тип сознания: построить непонятно какое новое общество на непонятно каких основаниях. Это вообще черта русского человека, но здесь прямо-таки ее квинтэссенция. В-третьих, отказ от всех фундаментальных ценностей человечества: религии, права, собственности, семьи, государства — всего, что выработано многотысячелетней эволюцией человека. Отказ от нормативности человеческой природы. В-четвертых (и это самое главное для меня), альтернативное христианскому понимание природы и назначения индивидуума, отказ от идеи первородного греха — «не я виноват, а кто-то другой». Наконец, мир как борьба — без вариантов, инвентаризация и упрощение картины мира и истории. Все упростить до предела, отказаться от сложной материи и видеть мир как борьбу добра и зла.

Эти вещи, как мне кажется, очень важны. Бердяев в свое время писал, что в России к 30-м годам возник «военно-спортивный тип личности»: безжалостный, но организованный, дисциплинированный и так далее. Я абсолютно убежден, что большевики проиграли в экономике, в международных делах, развалился СССР, но они победили в этом, создав новый тип человека. Ничего более грандиозного, страшного и ужасного я не знаю.

Пивоваров:

Да, планов громадье у нас всегда присутствовало. Но что из этого состоялось и что удалось? Я мог бы привести и более впечатляющие примеры перестройки человеческой натуры. Но тут все было как-то по-разному. Возьмем большевичку Александру Коллонтай, выступившую с идеей эротизации общества. Разврата в 1920-е годы действительно было много — как в среде коммунистов, так и в среде комсомольцев. Потом на смену ей пришел Арон Залкинд, известный педолог, составитель «Двенадцати половых заповедей революционного пролетариата». Двенадцатая заповедь гласила, что в интересах революционной целесообразности класс имеет право вмешиваться в половую жизнь своих членов. Он пропагандировал воздержание от половой жизни до 25 лет. Непонятно, реагировал ли Залкинд таким образом на распущенность 20-х или действительно хотел создать нового человека.

Тогда же был взят курс на отделение детей от семьи. Известный фантаст Иван Ефремов писал, что в коммунистическом будущем отпрысков будет воспитывать не семья, а общество, специально обученные люди. В основе всего этого лежала простая идея: рационально устроить социум. Считалось возможным перестроить человека как социальную машину, вложить в мозги детей все, что угодно. В 1920-е годы, впрочем, много чего предлагалось, а в 30-е было свернуто: партия взяла курс на традиционализм, в том числе на традиционную семью.

Булдаков:

Я бы хотел сказать пару слов в защиту Ленина. Самое лучшее, что он произнес в своей жизни, это известная фраза: «Учиться, учиться и еще раз учиться». Хотя в то время ему стоило бы сказать: «Лечиться вам надо бы, лечиться и лечиться». Эти высказывания стоило бы произнести в адрес комсомольцев — совершенно дикоглазой публики, которая готова была все уничтожить, лишь бы восторжествовала идея. Те люди были воспитаны на агрессии Гражданской войны.

Был такой пролетарский поэт Владимир Кириллов (конечно, в свое время его расстреляли). Он писал так: «Трактором разума взроем / Рабских душ целину, / Звезды в ряды построим, / В вожжи впряжем Луну» — и при этом воспевал Совнарком. Вот так мыслили эти самые коммунисты: все возможно. При этом они исходили из того, что старая Россия никуда не годилась (хотя там действительно было много такого, что и привело в результате к революции). В результате из отрицания старого вырос такой жуткий негативизм.

Вообще, это базаровщина, нигилизм, так что без традиции тут не обошлось. Все это идет, может, от Герцена, а может, от Чаадаева. А может, и Радищев тоже постарался. Так что корни у этого социального нигилизма очень глубокие. Здесь скрестились две его линии: чисто российская и мировая. Из этого вышли и революция, и идея нового человека.

Пивоваров:

Я не знаю, думали ли об этом большевики, но сейчас, по прошествии ста лет, становится понятно, что это была попытка конструирования общероссийской нации из деревенской России и просвещенной России. У меня одна бабушка была из крестьян и не умела писать, а другая — из дворян и знала восемь европейских языков. Они хотели, чтобы было не так, чтобы было нечто среднестатистическое. Это происходило и в других странах, когда «высокая» и «низкая» культуры сливались в то, что сейчас называется культурой среднего класса. Большевикам действительно удалось создать некую единую общность, в которой все смешалось: дворяне, крестьяне, евреи, башкиры… Я не люблю их, но они это сделали.

#Встованиескален #МногоХодовОчка #ПутинВсехПереиграл и #ДоигралсяПодлец!

Аннексию Крыма поддержали: Армения, Беларусь, Боливия, Венесуэла, Зимбабве, КНДР, Куба, Никарагуа, Сирия и Судан (голосование в ООН по резолюции A/RES/68/262, согласно которой Генассамблея ООН подтверждает суверенитет и территориальную целостность Украины в её международно признанных границах и не признаёт законности какого бы то ни было изменения статуса Автономной Республики Крым и статуса города Севастополя, основывающегося на результатах общекрымского «референдума», состоявшегося 16 марта 2014 года, поскольку этот «референдум», согласно данной резолюции, не имеет законной силы).

Аннексию Крыма не поддержали: Австралия, Австрия, Азербайджан, Албания, Андорра, Багамские Острова, Барбадос, Бахрейн, Бельгия, Бенин, Болгария, Бутан, Великобритания, Венгрия, Гаити, Гватемала, Гвинея, Германия, Гондурас, Греция, Грузия, Дания, Демократическая Республика Конго, Доминиканская Республика, Индонезия, Иордания, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Кабо-Верде, Камерун, Канада, Катар, Кипр, Кирибати, Колумбия, Коста-Рика, Кувейт, Латвия, Либерия, Ливия, Литва, Лихтенштейн, Люксембург, Маврикий, Мадагаскар, Македония, Малави, Малайзия, Мальдивы, Мальта, Маршалловы острова, Мексика, Микронезия, Молдавия, Монако, Нигер, Нигерия, Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, Палау, Панама, Папуа-Новая Гвинея, Перу, Польша, Португалия, Румыния, Самоа, Сан-Марино, Саудовская Аравия, Сейшельские острова, Соединённые Штаты Америки, Сьерра-Леоне, Сингапур, Словакия, Словения, Соломоновы Острова, Сомали, Таиланд, Того, Тринидад и Тобаго, Тунис, Турция, Украина, Филиппины, Финляндия, Франция, Хорватия, Центральноафриканская Республика, Чад, Черногория, Чехия, Чили, Швейцария, Швеция, Эстония, Южная Корея, Япония (голосовали за резолюцию); Алжир, Ангола, Антигуа и Барбуда, Аргентина, Афганистан, Бангладеш, Ботсвана, Бразилия, Бруней, Буркина Фасо, Бурунди, Вьетнам, Габон, Гамбия, Гайана, Джибути, Доминика, Египет, Замбия, Индия, Ирак, Казахстан, Камбоджа, Кения, Китай, Коморские острова, Лесото, Мали, Мавритания, Монголия, Мозамбик, Мьянма, Намибия, Науру, Непал, Пакистан, Парагвай, Руанда, Сальвадор, Сан-Томе и Принсипи, Свазиленд, Сенегал, Сент-Винсент и Гренадины, Сент-Китс и Невис, Сент-Люсия, Суринам, Танзания, Уганда, Уругвай, Узбекистан, Фиджи, Шри-Ланка, Эквадор, Эритрея, Эфиопия, Южно-Африканская Республика, Южный Судан, Ямайка (воздержались при голосовании); Белиз, Босния и Герцеговина, Республика Конго, Кот-д’Ивуар, Экваториальная Гвинея, Гана, Гренада, Гвинея-Бисау, Иран, Израиль, Киргизия, Лаос, Ливан, Марокко, Оман, Сербия, Таджикистан, Восточный Тимор, Тонга, Туркмения, Тувалу, Объединённые Арабские Эмираты, Вануату, Йемен (не голосовали).

Итак, ещё раз, стратегические союзники РФ, поддержавшие аннексию Крыма: Армения, Беларусь, Боливия, Венесуэла, Зимбабве, КНДР, Куба, Никарагуа, Сирия и Судан.

Россия находится под беспрецедентными (даже по историческим меркам советского времени) международными политическими, военными, экономическими и финансовыми санкциями. Санкции ввели: Австрия, Австралия, Албания, Андорра, Бельгия, Болгария, Ватикан, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Грузия, Дания, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Канада, Кипр, Латвия, Литва, Лихтенштейн, Люксембург, Мальта, Молдавия, Монако, Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, Польша, Португалия, Румыния, Сан-Марино, Словакия, Словения, США, Турция, Украина, Финляндия, Франция, Хорватия, Черногория, Чехия, Швейцария, Швеция, Эстония и Япония.

Военно-политическое руководство России обвинено в военных преступлениях, совершённых РФ в Украине и Сирии.

9 мая 2017 года на военном параде в Москве, посвящённом празднику Дня Победы, единственным присутствующим главой иностранного государства был президент Молдовы Игорь Додон. И то, потому что ему «занадобилось перетереть за вино».

Российская экономика, ещё недавно бывшая восьмой по величине в мире, с двумя триллионами долларов ежегодного ВВП, свалилась в пропасть более чем располовиненного ВВП, который теперь не достигает и одного триллиона долларов.

Национальная валюта, рубль, упала в два раза.

Совокупная рыночная капитализация всех торгуемых на фондовом рынке российских компаний упала ниже рыночной капитализации одной американской компании Apple.

Пенсионная система, системы здравоохранения и образования, по сути, уничтожены.

Десятки миллионов человек живут за (официальной!) чертой бедности.

Новосозданной Росгвардии разрешено стрелять по толпе.

Проведение мирных демонстраций, шествий и акций запрещено, если не согласовано с властями и (!) с ФСБ.

Людей судят за лайки и перепосты в соцсетях (согласно федеральному «закону»).

Людей судят за отрицание существования бога (согласно федеральному «закону»).

На 9 мая люди несут портреты Сталина, Моторолы и Гиви.

Кадыров – Герой России и набирает популярность среди российского населения (согласно опросам).

В Санкт-Петербурге в течение 10 лет строился самый дорогой стадион в мире – почти за 50 млрд рублей (начальная смета – 6 млрд рублей). Качество поля и качество конструкции не отвечает стандартам ФИФА.

Власти Москвы объявили об уничтожении частной собственности для 1,6 млн граждан; Госдума принимает соответствующий федеральный (!!!) закон.

Путин находится у власти уже 18-й год.

Список достижений Путина можно продолжить в комментах к этой статье.

И вот тогда люди взяли камни и «коктейли» и сами пошли на Дерибасовскую, навстречу «Калашникову». А через два часа — и на Куликово поле.

Один из ключевых моментов. Очень знаковое и символичное событие. Маленький портрет того времени...

https://m.youtube.com/watch?v=vJkXer5C1n0

Из услышанного сегодня. Концепция Industry 4.0
1. Michelin - будут продавать не шины, а пробег. Датчик в колесах, кот. дает алерты в техцентр и на их основании генерятся счета (так сейчас продаются шины для самолетов - прим. авт).
2. Будут формироваться SMART- контракты, между полкой супермаркета и ботом вендора - сейлз менеджеры будут не нужны. Банки не нужны, платежи на вендора формируются автоматом из конкретной купленной потребителем позиции.
3. Двухуровневая плоская система управления - руководитель / партнеры - аутсорсинг
4. С/х. Будут выращивать не животное, чтобы получить мясо, а сразу мясо (мышечную ткань). Еще вариант - мясо можно получить из насекомых. Лектор пробовал стейк из обычного мяса и насекомых на эксперименте в Голландии и не смог их различить.
5. Домашняя ферма будет встроена прямо в кухню обычной квартиры. Например можно сформировать запрос своей кухне: "хочу салат из помидоров на выходных", ферма в умной квартире их вырастит и передаст на кухню. Это все homegrown foods.
6. Без ГМО культур почти не останется. Вообще единственная культура в природе, по которой нет ГМО - это ягода арбуз. Соя - уже на 100% в мире генномодифицированная.
7. Нет ни одного исследования, кот. доподлинно доказывает, что ГМО вредит здоровью, как и нет научных доказательств, что органическая пища полезна для здоровья. Люди в развитых странах, где есть ГМО, стали жить дольше, это статистический факт. (В Европе все были против ГМО однозначно, но в итоге Bayer купил Monsanto за 66млрд долл - прим.авт.)
8. Авто с двигателями внутреннего сгорания (ДВС) - уже не будут производиться в Швеции к 2025 году (т.е. всего через 8 лет). В Германии - к 2035 году. В США к 2025 году все авто должны быть оборудованы автопилотами.
9. 3D принтеры = полностью безотходное производство. Уже в магазинах Nike есть 3D сканер, кот. понимает истинные трехмерные размеры вашей ноги и может "шить" индивидуальные кроссовки. В Adidas есть фабрика, в которой работает 2.5 человека в смену, и ... роботы.
10. В одежду будут встраиваться термоузлы, которые обогревают все тело, шубы не нужны, только легкие курточки. Сама одежда может служить экраном для смартфона. Будут говорить: "пришли мне фотку на футболку".
11. Новая градация старости: до 45 лет - молодежь, до 64 лет - зрелый возраст, до 85 - пожилой, после 85 - старость.
12. Можно будет напечатать 3D органы под себя, как замена запчастей на авто. В США все больницы до 2035 года должны быть обеспечены запасом уже напечатанных 3D органов.
IBM оцифровывает все медкарты в США, для создания универсальных диагнозов и эффективных лекарств.
13. Датчики будут установлены уже в унитазе, которые будут анализировать, что называется "на лету", мочу и кал и отправлять результаты анализа в диагностический центр.
14. Обучение - все в открытом доступе, никаких элитных дипломов.
15. Вообще, пока нет ни одной экономической теории, которая бы описала эту новую реальность (хотя же есть учение о ноосфере Вернадского - прим. авт).
16. Главный кризис на планете - дефицит пресной воды, проблема не имеет решения.
17. Рабочая сила не будет нужна как таковая. Если строится новый современный завод - рабочие места не создаются!!! Когда приходят инвесторы - новых рабочих мест тоже не будет! Не будет швей, мистер Гройсман.
18. Не нужны банковские клерки, кассиры, снабженцы, водители, комбайнеры, логисты, диспетчеры, юристы. Будут нужны только Smart менеджеры: разработчики-проектировщики-технологи-дизйнеры-архитекторы.
У IBM уже сейчас есть электронный юрист, который выдает 90% правильных рекомендаций, у человека - 70%.
19. Ликвидность запредельная, девать деньги некуда. Ожидают отрицательные депозиты, когда дешевле в банк деньги не нести.
20. И большее из этого может произойти уже через 8 -10 лет. Вы скажете - это невозможно. Ок! Давайте посмотрим, что было 8-10 лет назад. У Nokia - 50% рынка мобильных телефонов, IBM выпускает компьютеры, а Kodak продает фотолаборатории. И у всех радужные ожидания ... Нет мессенджеров, Uber, Arnbnb, Facebook, Twitter, Tesla.
21. Ikea уже сейчас становится сервисной компанией. Приходите в магазин, нравится ваза - автоматом подбирается голограмма подходящей для этой вазы комнаты (!) и вы внутри этой комнаты в 3D. В итоге, покупаете готовое решение.
22. Производители авто не продают машины, а сдают их в аренду. Покатался на бмв 2 мес, пересел на лексус - 3 мес, а потом на любимый запорожец - нет потерь в 30% после покупки нового авто.
23. Hyperloop, интернет со спутников, блокчейн, RFID метки и SSCC коды.

Ну и на закуску: одна цифра сурового настоящего... 53 часа.
Ровно столько времени нужно Германии, чтобы произвести продукции по обьему, равному годовому ВВП такой страны, как Украина.