Бжезинский не увидел самой огромной, глядещей ему прямо в глаза - это, что мир это не шахматная доска и даже не великая шахматная доска. В этой шахматной доске есть что-то наполеновское, гитлеровское, это подленькая игра, это подмена, это неминуемый крах.