Как сказал один персонаж Максима Горького: "Революции нужны для того, чтобы уничтожать революционеров".
А может, и вправду революции - это такой "защитный механизм", который срабатывает тогда, когда число людей с "революционным зудом" в обществе начинает превышать некую "критическую массу", а "естественные" механизмы защиты в нем уже не действуют?
Человек с "революционным зудом" уже не способен воспринимать окружающий мир во всей его многогранности и сложности, отмечая в нем лишь то, что способствует расчесыванию его "революционного зуда". Мир для него становится черно-белым и плоским, а люди делятся уже не на "плохих" и "хороших" и не на "добрых" и "злых", а лишь только на "своих" и "чужих". Ясно, что первые наделяются всевозможными добродетелями, а вторые - всевозможными пороками.
Ясно, что такой человек уже едва ли способен быть полезным членом общества. Даже напротив, он с легкостью становится изменником Родины, поскольку способен взять деньги из чужих и враждебных рук, не "заморачиваясь" над тем, что ему плaтят, фактически, за поджог его собственного дома.
Россию подобное безумие охватывало дважды за одно столетие, когда люди, вместо выполнения своих прямых обязанностей, вдруг начинали мыслить на уровне депутатов, министров, а то и царей. Оба раза жестоко за это расплачиваясь.
"Воронка", образующаяся после "революционного взрыва", затягивает в себя, в первую очередь, самих "революционеров".
Нередко оставляя им лишь возможность сказать, стоя у стенки, "здравицу" в честь очередного "вождя" да утешиться последней мыслью: что "теория" была "верная", да вот в очередной раз "что-то пошло не так"...
А может, и вправду революции - это такой "защитный механизм", который срабатывает тогда, когда число людей с "революционным зудом" в обществе начинает превышать некую "критическую массу", а "естественные" механизмы защиты в нем уже не действуют?
Человек с "революционным зудом" уже не способен воспринимать окружающий мир во всей его многогранности и сложности, отмечая в нем лишь то, что способствует расчесыванию его "революционного зуда". Мир для него становится черно-белым и плоским, а люди делятся уже не на "плохих" и "хороших" и не на "добрых" и "злых", а лишь только на "своих" и "чужих". Ясно, что первые наделяются всевозможными добродетелями, а вторые - всевозможными пороками.
Ясно, что такой человек уже едва ли способен быть полезным членом общества. Даже напротив, он с легкостью становится изменником Родины, поскольку способен взять деньги из чужих и враждебных рук, не "заморачиваясь" над тем, что ему плaтят, фактически, за поджог его собственного дома.
Россию подобное безумие охватывало дважды за одно столетие, когда люди, вместо выполнения своих прямых обязанностей, вдруг начинали мыслить на уровне депутатов, министров, а то и царей. Оба раза жестоко за это расплачиваясь.
"Воронка", образующаяся после "революционного взрыва", затягивает в себя, в первую очередь, самих "революционеров".
Нередко оставляя им лишь возможность сказать, стоя у стенки, "здравицу" в честь очередного "вождя" да утешиться последней мыслью: что "теория" была "верная", да вот в очередной раз "что-то пошло не так"...