"Современная Россия конечно является обществом городов", говорит нам социолог Борис Кагарлицкий, не обременяя нас излишней информацией о том, что буквально недавно она из себя представляла жизнеспособную "смесь" индустриальных центров и аграрной периферии, а ещё ранее она была практически полностью аграрной. Так скромным утверждением обрезается историческая память и настраивается объект социологии на бездумное внимание о постиндустриальном будущем России.
Зачем было лезть за примером в средние века, тогда как можно обратить внимание на сегодняшний, очень показательный в этом смысле, Детройт. Либерализация экономики не щадит даже сильнейших: в погоне за прибылью индустрия вывозится в регионы с жарким климатом и дешёвой рабочей силой, остаётся лёгкая и пищевая промышленность, банки и сфера услуг, высокие технологии и сельское хозяйство. В этом смысле Европа уже стала одним большим музеем-памятником и если-бы не механизм ростовщической экспансии, уровень потребления (о котором так пускают слюни наши "экономисты") был бы на порядок ниже существующего.
Что же на этом фоне Россия и страны СНГ?
А рушится без всякой целесообразности индустрия некогда второй по мощи державы и уничтожается основа государственной безопасности - аграрный сектор, причём никаких объективных причин к этому не было, был интерес межнациональной мафии ростовщиков включить кредитно-финансовую систему бывшего Союза в мировую кредитно-финансовую систему глобального ростовщичества с целью (разграбления) разширения рынков сбыта и сырья с одновременным разширением либерально-демократических ценностей (что в переводе на русский язык означает: обогащайся любой ценой, не взирая ни на что и тебя ждёт успех).
Проблема здесь не в отсутствии смычки производства и информационных технологий, а в том, что на постсоветском пространстве на основе либеральной идеологии производится массовая зачистка территории, почти как операция "Чистое поле" в Южной Осетии в августе 2008-го, только без применения "горячих" военных действий.
Холодную войну ещё никто не отменял.